Комар II.
Кровожадная птица комар
Сидит за моим столом,
Ковыряяся дли-и-инными пальцами
В дли-и-инном и тонком носу.
Но я всё равно хитрей оказался.
Я у неё за спиной: незаметно подкрался,
И сейчас я её
Обоссу.
Поэт Евтушенко
Какое-то число такого-то месяца к такой-то матери.
Запотевшими местами мозг выдаёт мне какую-то нелепую информацию о том, что даже известный поэт Евгений Евтушенко – и тот тут же послал бы меня на три весёлых буквы
Как Михаил Викторович вырос в глазах общественности
Михаил Викторович очень не любил майонез. И никогда его не ел, при этом поговаривая: «Я майонез не ем!», и брезгливо поглядывал на майонез. Даже БОРЩ(!) он ел без майонеза или сметаны, так что и борщом это назвать я бы постеснялся…
Однако как-то раз на пьянке у Елены Николаевны Михаил Викторович наелся майонеза.
С тех пор Михаил Викторович стал совсем другим человеком!
Он полюбил майонез!!
И даже очень!!!
И даже стал есть его ложкой с пребольшим аппетитом!
И даже начальство заинтересовалось: «Э-э, Войцеховский, да вы теперь и майонез едите!?».
Всякий раз, выпив водки, Михаил Викторович стал требовать себе майонеза на закуску!
И даже в институте его зауважали.
А вот Полина Полиновна, напротив, всегда была не дура пожрать майонезу. Поэтому, всякий раз, встретив Михаила Викторовича, ехидно замечала:
— Всё жрёшь!
— Жру – Скромно отвечал Михаил Викторович.
Прошли годы. Теперь майонез не ем я…
Как это нескромно – казаться счастливым?
Как это нескромно –
Казаться счастливым!
Как это –
Нескромно?
Как это –
Казаться?..
Как это –
Счастливым?!..
***
Помню этот день. Было жарко, душно и кусали комары. Чтобы уснуть, пришлось оставить лампу включённой.
Заснул.
Проснулся и записал на клочке бумаги этот текст… сколько ж мне лет было? 19-20…
Слова перепечатал, бумагу выкинул. Она всё стерпит.
Каждый вечер ты расчёсываешь волосы перед зеркалом. Проводишь расчёской ровно пятьдесят три раза вперёд и ровно пятьдесят три назад.
Каждое утро, надевая чулки, твоя домохозяйка жалуется мне, что ты оставляешь комки волос на трюмо, а я говорю: «Молчи, глупая женщина, что ты понимаешь в красоте».
Твоя горничная опять рисуя на своей неровной головке какое –то новое, но уже знакомое лицо, успевает критиковать твои драные джинсы, роликовые коньки и фантики от жвачки, которые ты всюду оставляешь. Я говорю: «Молчи, дурочка, что ты понимаешь в красоте», затаскиваю её под душ, она визжит, хохочет, и новое лицо растекается по всему телу. Она так похожа на ребёнка без лица. Мокрая. Скользкая. Чертовски приятная.
Время выгуливать твою любимую собачку – блядское животное. Ты накидываешь на неё ленту ошейника и тащишь вниз по лестнице, она упирается, визжит, прямо на лестнице нагадить хочет. «Неужели нельзя вывести эту суку на десять минут раньше, бля? Нет, бля, она будет прыгать под рок, этот, как его, ролл, на, плести свои пенечки, бля, а когда эта сука нассыт на ковёр, на, она решает, бля, что не хуёво было бы эту суку выгулять, на!», возмущается твой камердинер. Я говорю: «Не пизди, старый, налей ещё. Что ты можешь понимать в настоящей красоте!»