Приехал из армии Михаил Викторович.

Мы маленько отметили. Приметив, что уже три часа ночи, я решил, что могу опоздать на автобус.
Положив Настеньку спать, мы с Михаилом Викторовичем пошли меня провожать. Выпили мы ещё лишнего, сели, тем не менее, в такси. Вышли на площади Ленина, и, конечно же, пошли в казино, встретив по дороге Катеньку с Петром.
Зайдя в казино, мы подверглись нешуточному обыску, но это окупилось крепким сном гардеробщицы и очень приветливым состоянием обслуживающего персонала. Учитывая, что кроме нас посетителей не было, было очень приятно, что всё это внимание к нам!
С умным видом Михаил Викторович спрашивает:
— Какова минимальная ставка на шанс?
— 200 р., отвечает крупье.
— Хорошо, — говорит Михаил Викторович, — двести на красное.
Выпадает красное. Ставим ещё 200 на красное, с твёрдым намерением вернуть казину нечестным путём заработанные деньги. Выпадает красное.
Забираем четыре сотни, вежливо прощаемся со всеми и натыкаемся на входе на удивлённое лицо охранника:
— Вам у нас не понравилось?
— Да нет, понравилось, и даже очень, — вежливо отвечаем мы, будим гардеробщицу и уходим, пробыв в казине не более пяти минут.

Рисунок

Нарисованы звёзды
На погонах неба,
Заколочены доски
В гроб Земли.

Заволочены досыта
Как быль, так и небыль,
Перемолоты слёзно
Как дождинки в пыли.

Незаметно ухожено
В сумерки ранние.
Постоянно, непрошено
Чувство греха.

Недалёкое прожжено,
Застило знанием;
С опозданьем положено,
В основу стиха.

Сосредоточенно думание
О чувствах по четвергам.
На рассветах загадано
На расплавленном воске.

Упоённо угрюмое
По слезам, по глазам
Обречённо забытое
Небо из досок.

Мой первый роман.

В те далёкие времена, когда на горшок я ходил чаще, чем в военкомат; когда я пребывал в твёрдой уверенности, что женой мо-ей станет только та женщина, которая не курит, не пьёт и матом не ругается; когда родители, не переживая за моё преждевременное растление, доверяли меня компании малознакомых тётенек и со-мнительного воспитания детишек на целый день, я искренне про-никся чувствами к одной своей приятельнице по заключению в ко-лонии для несовершеннолетних детей, именуемой детским садом.
Воспитанный на советских фильмах и вскормленный в обще-житии студентами-гидрогеологами, я, как никто другой в моём воз-расте, чётко осознавал, что ничто так завораживающе не действует на необременённое тяготами домашнего быта женское сознание, как исполняемая в её присутствии серенада в её же честь под ак-компанемент шести или семиструнной гитары. Поскольку на ос-воение музыкальной грамоты времени у меня не было (дело моло-дое – отлагательства не терпит, наше орудие внезапность и всё в таком духе, в таком разрезе. Горячий в общем был парень), да и де-ло было на дворе, да и зимой. Не долго думая, вдохновившись при-мером Брайана Мэя, вырезал я подручными средствами себе гита-ру. Из снежного наста. Подошёл с томным (как умел) взглядом к своей ненаглядной. Взял «гитару» в руки. И, довольно, на мой взгляд, воодушевлённо, и даже вдохновенно, начал исполнять:

Трындин-трындин-балалайка!
Под столом сидит бабайка,
А на стуле крокодил
Всю посуду проглотил!!!

Я лихо пританцовывал, подпрыгивал, и, вообще был чрезвы-чайно рад своему остроумному поведению. Мой энтузиазм заметно возрос, когда моя возлюбленная начала весело и заразительно сме-яться, являя миру все свои восемь зубов. С возрастающей энергией я упорно продолжал, всё яростнее ударяя по струнам:

Трындин-трындин-балалайка!
Под столом сидит бабайка,
А на стуле крокодил
Всю посуду проглотил!!!

Мой не совсем ординарный поступок уже привлёк внимание некоторого количества зевак, что меня не смутило, а напротив, так сказать, подливало масла в огонь. Веселье моё, моей желанной и бесчисленного множества любопытствующих, уже было, достигло своего апогея…
Не знаю, как у присутствующих, но моё счастье, безусловно достигло своего апофеоза, и в прямом смысле, полезло изо всех дыр. Видимо, положительные эмоции, в своём переизбытке, серь-ёзно притеснили всё отрицательное, что в некотором количестве содержалось в моём организме.
Этим отрицательным и наполнилось моё нижнее бельё.
И я побежал туда, где потеплее.
Этот факт ещё более раззадорил присутствующих. Веселье детей и воспитательниц не знало границ.
На этом собственно, наш роман и закончился.